Проект управления водными ресурсами – это отдельная реформа с 2002-го года. Он закончился, и дальше идет реформирование водных ресурсов. Как я знаю, больше 10 лет идет процесс. Сейчас разработки идут, чтобы управление водными ресурсами велось по отдельному бассейну.

Если вы посмотрите на карту Кыргызстана, он разделен на пять крупных бассейнов. В каждом из них создаются бассейновые советы, которые нацелены на определение проблем этого бассейна, а также планирование мероприятий по устранению проблем и, в дальнейшем, управление ими.

Что такое водосборы бассейна? Это площадь, в пределах которой все природные воды собираются и попадают в главную реку. То есть, в море, может быть, в озеро, океан и так далее. В Кыргызстане пять основных водосборов – Нарын, Чу, Талас, озеро Иссык-Куль и впадающие в него реки, на юге – Кара-Дарья и Сыр-Дарья.

Если простыми словами, вся территория, все, что образует воду, которая попадает в реку, все это относится к бассейну определенной реки. Но у нас есть реки, которые почти не использованы. Это на границе с Китаем, Чатыр Колдон, например. Мы эту воду не используем. Все, что не тронуто человеком, все также стекает, но воздействие человека там не наблюдается, если так сказать.

Бассейны – это геологический и географический принцип деления. Например, мы забираем воду, она идет дальше, где-то подмывает, ставят дамбу, и именно эта дамба находится на балансе, а река ничья. Ниже идет – кто-то забирает гравий. Забор гравия влияет на всю реку вплоть до истока. Хозяина нет. Кто хочет, тот берет. В принципе, они берут разрешение – лицензию, но не именно на то, чтобы по реке брать, а на участок. А на вопрос «можно или нельзя брать» никто не отвечает. Или, например, кто-то выше нас что-то производит, выбрасывает все производственные отходы. Нам от этого не очень-то, но мы не можем воздействовать. Здесь у нас Джалал-Абадская область, там Нарынская, я буду брать сколько захочу воды и на меня повлиять не смогут из Нарынской области, и наоборот. Каждый, как говорится, сам себе хозяин. Каждый ведет свою политику в пределах своей компетенции, в переделах своих обязанностей и полномочий.

Создание водной администрации все это узаконит, будет определенный план. Например, бассейновое управление водного хозяйства в этом году будет брать из этой реки столько-то воды. Тот не будет сбрасывать это, будет строить очистные сооружения. Один «хозяин» все это будет регулировать, вплоть до забора гравия, вплоть до всего этого.

Водная администрация должна быть создана после разработки бассейнового плана, чтобы она всем управляла. К ней относится не только наш департамент водного хозяйства, но также департамент по питьевой воде, а также управление канализационными отходами, чтобы не попадали в русло реки. Но пока все это в проекте, как говорится.

На сегодняшнем этапе завершили бассейновые планы речных бассейнов. Во-первых, собраны статистические данные по количеству воды, анализ ее использования. Второе – негативное воздействие. У нас горная страна, на водные ресурсы оказывает влияние состояние лесов или их отсутствие, состояние склонов и так далее. Это все выявлено и учтено в процессе подготовки первой версии бассейновых планов. В настоящее время по Нарын-Сыр-Дарьинскому бассейну план завершен полностью. В нем как раз сделан анализ на предмет наиболее уязвимых бассейновых участков, рек и, согласно которому, разработаны мероприятия. Уязвимые, это значит, в пределах этого участка производится деятельность, возможно хозяйственная, которая влияет на состояние этого участка, почвы, воды; например, может быть хвостохранилище.

В общественный (бассейновый) совет избирали представителей всех секторов экономики – энергетика, гидрогеология, гидромед, охрана окружающей среды, питьевое водоснабжение, экология, экотехинспекция, природопользование, здравоохранение, санэпидемстанция, а также другие специалисты. Все они вовлечены в водный сектор и должны быть в курсе событий, которые происходят в нем, чтобы понимать какие принимать решения.

Управление водными ресурсами бассейнов признано как одна из лучших практик – взаимосвязь подземных вод с поверхностными. Оно рассматривает речной бассейн как единую систему, чтобы достичь лучшего экологического статуса управления в пределах этого бассейна.

Любая плотина оказывает влияние, потому что создает две разные ауры, биосферы. Небольшой климат может быть там свой. Если большое водохранилище, оно может повлиять на экологию. Например, если плотину перегородить, то рыба нижней и верхней частей отделяется. В верхней части может исчезнуть один вид рыбы, в нижней – другой. Хочешь, не хочешь, по-любому, влияет. Форель она мечет икру в ледяной воде. Ниже она метать уже не может. По-моему, из-за этого речной форели стало мало. Продают у нас домашнюю форель. Это один из примеров.

Справиться с этим помогает экологический сток, связывающий верхние и нижние части. Экологический сток – это необходимое количество воды, которое нужно, чтобы обеспечить жизнедеятельность фауны. Например, возьмем реку Нарын и Токтогульскую плотину – экологический сток – минимум воды, который она должна пропускать, чтобы обеспечить сохранность экологии, всей фауны, живности, чтобы рыба, которая идет по дну к истокам, могла свободно перемещаться. В Токтогульском водохранилище очень трудно его сделать, потому что там сто метров. А в мелких сооружениях можно какой-то канал провести, через который рыба может проходить. Сейчас это, наверное, будут проектировать по-особенному, я не знаю. Но могу сказать, что экологический сток обеспечивает сохранность фауны реки, и главное здесь – это экология. Сейчас в любых проектах, он занимает одну из основополагающих позиций, потому что рыбы становится все меньше, а также присутствует фактор человеческого воздействия.

Преимущество бассейнового управления, в первую очередь, в том, что будет один «хозяин», который будет все регулировать – управлять водой для полива, питьевых и промышленных нужд. Например, сейчас мы относимся к Минсельхозу, а «Таза Суу» относится к другому министерству.

Те, кто занимается ирригационной и питьевой водой связаны. Например, для питья воду забирают из скважин. Хоть этого и не видно, забор сказывается на бассейне, потому что стоки там грунтовые. Они берут из грунтовых вод. Если больше брать из скважины, то высохнет один из родников, который находится поблизости. Например, есть у нас реки, которые полностью осушаются после июля месяца, до Нарына вода не доходит.

Город Джалал-Абад, в основном, скважинами снабжается. Но есть города, которые питаются из открытых источников; например, Ош. Там из открытого источника берут воду, очищают, потом все это идет потребителям. Эти скважины и питьевая вода тоже должны относиться в будущем к разрабатываемому бассейновому плану, вплоть до коммунальных услуг.

До этого, как в Союзе было разработано, так и работает сейчас. Я отвечаю за свою область; по поливной и питьевой воде – свои департаменты, а водные советы будут всех объединять.

МЧС, все другие организации – производство, промышленность – все должны знать, как пользоваться водными ресурсами. И надо сделать их платными. «Не надо природные ресурсы платными делать», – так говорят. Но определенная оплата будет регулироваться. Бесплатное не ценится. У нас сейчас символическая цена, но в будущем, наверное, придется оплату увеличить, чтобы ответственное было использование. Например, водоканал поставил счетчик, и сейчас все уже считают. А если просто установить абонентскую плату, как раньше, то же самое будет – сколько хочешь используй, сколько хочешь сливай.

Не знаю из-за глобального потепления или из-за маловодного периода, сейчас есть нехватка водных ресурсов. У нас в стране это уже ощущается. Ну, нехватка не значит, что вообще воды нет, просто будет небольшой дефицит. У сельхоз потребителей, по нашей части, уже пару лет он ощущается, и еще 5-6 лет будет. И более рациональное использование значит, что в будущем необходимо контролировать планомерное распределение воды для населения и для полива.

Знаете, испокон веков разные бывают циклы, как нас учили, 10-15 лет – многоводный период, потом идет маловодный. Это еще до глобального потепления все было.

Вообще периоды бывают разные – 15-20 лет, 50 лет – зависят от климата, а также зависят от типа речного питания. Например, есть реки со снеговым питанием. Реки, которые питаются ручьями, родниками и ледниками. Нет ледников – нет воды. Сейчас у ледников обильное таяние. Мало снега выпало, значит, этот год будет маловодным. Хочешь, не хочешь, в этом бассейне будет мало воды. Бывает так, что выпало много снега, весна была очень дождливой. Снег весь тает, уходит, вегетационный период начинается, а за ним и маловодье.

По линии МЧС метеонаблюдения ведутся, ориентируют на этот год, например. Они берут замеры и обязаны нас предупреждать, но в основном мы сами запросы отправляем – звоним или официальное письмо отправляем. Но, этот прогноз так, знаете… В основном, мы ориентируемся на свои (смеется). В этом году обещали маловодье. Пока, видите, воды много, потому что это, по-любому, прогноз.

Знаете, никогда не было, чтобы маловодный период сразу сменился многоводным. Он имеет свой определенный цикл. Это надо изучать. Мы пять-шесть лет учились, и на словах это все трудно сейчас вам объяснить.

Внутри страны мы регулируем – составляем свои графики водоподачи. Осуществляем водооборот, чтобы один день одному региону, второй день – другому. Это наша обязанность. Это говорится и в Коране: «Не загрязняй воду! Экономь!». С Союза то же самое идет.

Сейчас что мы делаем? Более рационально потихоньку переходим к поливам. Например, капельное орошение, где используется меньше воды. Также, более планомерное использование воды. Даем рекомендации, какие культуры сеять в маловодный период, которые меньше используют воду, не нуждаются в поливе. Больше воды потребляет пшеница, и сейчас уже начинается работа (май). Хлопок поливается от начала сезона и до конца, почти до октября-ноября месяца. Нужно все это контролировать. Учитывая все эти нюансы,, можно регулировать.

Это не значит, что мы отказываемся от выращивания риса и хлопка, просто по посевам, по гектарам, по площадям посевов можно регулировать, но сейчас это трудно. Раньше в Союзе можно было, сейчас уже все частное, государственного почти ничего нет. Есть государственные посевные земли, но они отдаются в аренду. Получается, это тоже самое, что частник использует.

У нас в данное время вот так идет: мы, районное управление, относимся к государственным предприятиям. Раньше были колхозы, мы поставляли им воду. Сейчас колхозов как таковых нет, есть ассоциации водопользователей – частная, общественная организация. Мы поставляем воду не напрямую потребителям, а ассоциациям, а они уже транспортируют воду потребителям. На уровне ассоциаций давно ведется работа по разным проектам – обеспечению их консультациями по ирригации международными организациями и со стороны государства.

Мы даем рекомендации, что сеять, что делать в засушливые годы. Рекомендации даются на сельских собраниях, семинары проводятся по капельному орошению, теплицам. По капельному орошению специалист приезжает, все замеряет, все показывает, вплоть до гидромодулей высчитывает и говорит: «Вот это, и вот это; в день столько-то воды, в этот день столько-то воды. Вот эти минеральные добавки будут». То есть на уровне села начинается – сельские сходы проводятся в айыл окмоту, после этого проводятся районные мероприятия, вплоть до областных. Все озвучивается по линии Министерства сельского хозяйства, в каждом районе есть свои подразделения, которые ведут работу, включая нас, вплоть до юридических консультаций.

Раньше распространение информации было проблемой. Сейчас они уже знают, что сеять. Люди стали более образованные. Им прибыль надо получать. Зачем лишние растраты, правильно? Сами знают уже, что надо сеять, что делать. Но все равно мы даем рекомендации. Служба прогноза погоды работает, дают нам информацию: на следующий год такой-то прогноз, надо сеять вот это. Допустим, рис не надо, маловодье будет. Но все равно, не всегда слушаются. Однако наша главная задача – обеспечить подачу воды.

Ну, в основном, по дороге, у нас таких живописных мест нет. Нужно туда – в горы ехать. Если же вы хотите именно Нарын снимать, то это примерно 70 км в сторону Бишкека. Ближайшая река с Джалал-Абада по дороге в Бишкек – Кок Арт – в нашей области. После Кок Арта – Кара Унгур, потом Майлы-Сай, после Майлы-Сая мелкие речки и потом уже Нарын. Мелкие речки являются притоками Нарына. Если более живописные места хотите снимать, то надо большую реку – Нарын. Эти же маленькие речки – 50 кубов, если вы понимаете, что такое 50 кубов (смеется). С Нарыном это несравнимо – маленькие.

- Как смогли, так и объяснили. Все, что мы знаем, не можем донести до вас, потому что это не входит в нашу специфику. Мы больше работаем, чем говорим.

- Поэтому такие как мы и приходим к вам, чтобы, в том числе, рассказывать жителям, почему вода должна быть платной, и что она является частью нашей экосистемы. Спасибо вам за время и рассказ.

- Мы стараемся, работаем. В пределах своих возможностей. Вы были еще где-то?

- Имеете ввиду по воде? Мы встречались в Бишкеке по воде, а так, например, в Жумгал ездили по сельским комитетам здоровья, охватываем разные темы. Понятно, мы не можем глубоко рассказывать обо всем, но вот также как к вам приходим с вопросами, чтобы вы очень просто объяснили мне, как обывательнице, о специфике вашей работы (смеется).

- Сумели мы вам объяснить?

- Какие-то вещи, да.

- Ну, если не сумели, то спрашивайте. На этот раз донесем (смеется).