У нас в Аральском айыл окмоту 5 сел, население примерно 6400 человек. В начале 2000-х Всемирный банк и Азиатский банк развития финансировали проект по санитарии в сельской местности и чистой воде. Целью была реабилитация ранее существующей системы водоколонок, расширения не было. Туда вошли три села, как пилотные, в 2004-2005 уже закончили, а потом Долон и Кош-Добо тоже защитили по проекту. У них вообще и при Союзе воды не было, в 1970-80-м году воду провели, система год проработала и все. Жители потом привозили воду, из ручейка брали. А три села – Арал, Мин-Булак, Сары-Добо – брали воду из скважины в Арале. Она тоже в аварийном состоянии была (построили в 1963 году).

В селе Сары-Добо носитель брюшного тифа был, каждые 2-3 года он вспышку давал. С республики приезжали, шум поднимали, такой шум был. Это же инфекционная, опасная болезнь. А как воду провели, уже забыли про него; дай Бог, чтобы тьфу-тьфу-тьфу. Вот такая проблема была.

В 2016 подписали договор о сотрудничестве между Швейцарским проектом и Аральским айыл окмоту. В новостройке двух сел провели воду. Мы проложили трубы, счетчики поставили и работаем. Раньше в новостройках воды не было, почти 4 км провели. В ФАП (фельдшерско-акушерский пункт) тоже воду провели – холодную и горячую – можно посмотреть там на месте. У нас в четырех селах среднеобразовательные школы есть, в одном селе – начальная. И что хорошо, мы там тоже воду провели, за нее, как за коммунальные услуги, айыл окмоту из бюджета платит. Благодаря чистой воде в пяти сельских школах горячее питание организовано, где-то для 525 учеников.

Раньше, по условиям Всемирного банка, колонки уличные делали, а потом, знаете, это непрактично. Сейчас подключили дома. В данный момент в республике уделяется большое внимание тому, чтобы чистая, питьевая вода была. Без воды как? А у нас вода отличная, артезианская, через скважину.

Это 50-ти кубовая напорная башня, 18 метров, насос 35 метров в глубину идет, а в Сары-Добо – 70. В 2001-2002 году построили. Когда строили, покрашенная была. С того момента не красили, денег не хватает; но, чтобы не заржавела, надо. Оператор в определенное время приходит, включает насос, там датчик есть, он смотрит, как напряжение идет. Вода качается наверх и оттуда распределяется по трассам, по двум селам уходит – Арал и Мин-Булак. Это система такая – когда давления нет, то в конец села или верх по селу вода не поступает. Или, если в нескольких местах утечка, тоже давление не создается. Когда свет отключают, ремонт или еще что, нас заранее оповещают, с такого-то времени в этих селах электричества не будет, тогда и вода не поступает.

Сейчас в Кош-Добо и Долон круглосуточно воду подают, у всех есть счетчики. Работает биллинговая система, через швейцарский проект сделали. Только показания счетчика даешь, она уже расчет делает. В других трех селах (Арал, Мин-Булак, Сары-Добо) мы стремимся, чтобы круглосуточно была вода, но для этого должны быть счетчики. Сейчас с семи утра и до шести вечера воду подаем, потому что некоторые кран открытым оставляют, просто потеря выходит. Иногда праздники бывают, тои или похороны, тогда сколько они потребуют даем воду. Если же все перейдем на счетчики, то вода круглосуточно будет. Сейчас техника развивается, интернет есть – счетчик поставить и сразу в биллинговую систему информация идет. Уже бухгалтер и контролер не будут обходить дома. К этому должны стремиться. Ошондой.

Большие изменения после проведения воды – во всех селах начали делать отдельную ванну. Горячая, холодная вода и стиральная машина-автомат, как в городе. Поработал, вечером пришел в душе помылся, и нормально. Жизнь как-то улучшается все равно. Без воды же это очень трудно. По телевизору показывают – ведрами, канистрами таскают, у нас же у себя кран открыл – чистая вода, но проблема – некоторые огород поливают. Это же запрещено, это питьевая вода. Ирригация есть, но иногда, село же большое, доступа к каналу нет, арыка нет, поэтому чистую воду для полива используют. С этим тоже боремся.

Проблема сейчас в том, что у людей надо формировать культуру пользования чистой водой. Они как потребители идут – это значит надо платить, ухаживать. Например, я воду получаю, кран открытым оставляю, а другой воду не получит. Эту культуру прививать надо. Сразу ломать систему трудно, потихонечку, потихонечку идет. В двух селах хорошо, потому что они 70 лет воду не пили, они хорошо пользуются, а те, кто раньше пили не так уж бережно относятся.

Тарифы на воду – это тоже вопрос. Мы выносили его на общественные слушания, обсуждали, считали все амортизационные затраты и пришли к выводу, что 35 сомов за кубический метр. Раньше у нас на каждого человека был тариф, а сейчас счетчики поставили, оплата начисляется по счетчику. В месяц сто, сто с лишним сомов выходит; зависит от того, как пользуются водой. Это пачка сигарет в месяц, а за воду, не знаю, денег жалеть не надо. Здоровье – прежде всего. Иногда бывает, что дорого говорят, но мы же выносим на обсуждение и там принимаем тариф, мы на это ссылаемся.

На общественных слушаниях где-то 60, около 100 человек бывает. В некоторых селах сто с лишним, но, по идее, с каждого двора человек должен быть. Людей собрать – тоже проблема, ну, не то, чтобы проблема, некоторые не хотят, просто им неинтересно.

Весной обсуждаем тариф на этот год, когда год заканчивается председатель СООППВ (сельское общественное объединение потребителей питьевой воды) отчитывается. Обычно процесс такой – мы заранее объявление выносим через айыл башы (староста по селу от районого аыйл окмоту), через СООППВ, потом назначаем день. На обсуждение выносим повестку дня, и как сейчас модно – модератор есть. Ревизионная комиссия собирается, это тоже общественное объединение, все вопросы обсуждаются, и после принимают решения. Если слушания по отчету за прошлый год, то председатель СООППВ, ревизионная комиссия отчитываются: какие финансовые затраты были, кто не платит. Задолженности тоже есть, чего греха таить. Решения выносят по повестке дня, по рассматриваемым вопросам – вот так и происходит.

- А как происходит принятие решений? Голосованием?

А как же без голосования? Если не голосуют, скажут, что не голосовали или не их решение это. Мы проводили общественные слушания, когда начали работать по швейцарскому проекту. Они много чем помогли. Хорошо обучали, как проблемы надо выявлять. Так начали работать, и общественные слушания нормой стали. Где-то в июне месяце проект бюджета на следующий год на обсуждение выносим, а в феврале следующего года за прошлый год проводим по бюджету.

В аыйл окмоту 16 человек работают, вместе с айыл башы. В четырех селах – Сары-Добо, Долон, Кош-Добо, Арал – у нас есть староста (айыл башы). Айыл башы в селе решает все вопросы: житейские, бытовые. Работают вместе с нами, мы им задания даем. Я им говорю, что они в каждом селе функцию айыл окмоту выполняют; важно, чтобы люди к ним приходили.

Я по профессии учитель, пединститут Пржевальский закончил. В школе завучем работал, в 1991 году в сельский кенеш меня избрали. С 1991 по 1996 председателем сельского совета был. Потом обратно в школе завучем и в 2000 году сюда (айыл окмоту) пришел. Еще поработаем, у нас созыв заканчивается в 2020. Вот ребят воспитываем, и, наверное, дома отдыхать потом, хватит с нас. Вот такие дела.

Очень трудно молодежь привлекать сюда. Они месяц, полтора, два поработают, а потом нет. Но сейчас некоторые привыкли, работают. Бывало поработают, поработают, а потом: «Ай, хватит!». Сейчас сложнее, чем раньше. Народ совсем другой стал. Есть молодежь, которая ничего не понимает, не говорю, что все не понимают, просто другие стали, надо их как-то направить, воспитать. Некоторые дома сидят, ничего не видят и сразу кричат «ты вот это не сделал, айыл окмоту вот это не сделало, школа вот это не сделала, СООППВ вот это не сделало», а сам ничего не хочет, не делает. Я же им, когда собираемся, говорю: «Приходите к нам в айыл окмоту. Для вас двери все открыты, вместе поработаем, обсудим, какие проблемы надо решать».

Раньше бюджет у нас маленький был, денег везде не хватало, даже зарплату не получали. Сейчас, слава богу, свой бюджет есть, но мы на дотациях сидим. Когда дорогу, например, надо было делать, с жителями разговаривали, сами собирали. Сейчас люди стали жить хорошо. Самое главное научились работать как надо, настраиваться и работать.

На местном уровне депутаты выбирают глав айыл окмоту. Я считаю, что надо, чтобы прямое избрание было, чтобы народ избирал, и они были подотчетны народу. «Я тебя избрал, а ты вот это не сделал…». Мэра города и главу айыл окмоту надо, чтобы тоже народ избирал.

Депутаты местного кенеша – это законодательный орган, а мы – исполнительный. Чаяния народа мы исполняем, а они решения принимают. Большая работа у них, большая задача, бюджет должны утвердить и его исполнение. Депутаты избранные, но они забывают иногда.

У нас земельный, транспортный и подоходный налоги. Остальные деньги поступают из республиканского бюджета. Бюджет 5,8 миллионов в год, где-то больше половины из республиканского бюджета. Четыре библиотеки есть, два клуба, вот это мы и содержим. Школу содержим – коммунальные услуги, электроэнергия, уголь покупаем – где-то миллион сомов уходит. И воду в школах через наш бюджет оплачиваем. Коммунальные услуги, в общем, за счет местного бюджета. А так работу какую-то по улучшению и развитию, мы в основном через проекты делаем, на сам бюджет ничего не можем, потому что он ограниченный.

В прошлом году в школе в Мин-Булаке ремонт сделали хороший через один из банков. В сельском клубе ремонт сделал Mercy Corps. Сейчас они запустили маленький сад, чтобы яблоки выращивать и детям компот делать, тоже Mercy Corps помог, и мы с местного бюджета добавили. Фонд развития Иссык-Кульской области через Кумтор тоже хорошую материальную помощь оказывает. Сейчас из пяти сел, в трех есть спортзал, в четвертом (в Арале) строится, это тоже хорошо. Такие дела.

На собрании каждое село свои проблемы выносит, потом из пяти сел собираем людей и обсуждаем – вот это первая проблема, а это вторая, и они голосуют. Какая проблема больше голосов получает, значит она первой будет решаться. Если возможность будет, то через наш (айыл окмоту) бюджет. Вот так и вышла проблема, что в новостройках (в Арале и Мин-Булаке) воды нет. Потом по проекту защитили и получили финансирование от швейцарского проекта.

Сейчас большая проблема у нас в пяти селах – это детский сад. Ни в одном селе нет детского сада. В селе Мин-Булак нет ФАПа. В этом году подали заявку в АРИС (Агентство развития и инвестирования сообществ Кыргызской Республики), но они не поддержали, не получилось. В прошлом году мы в селе Долон и Сары-Добо через республиканский бюджет две современные школы построили. В Долоне здание освободилось, мы хотим в детсад перепрофилирование сделать. Если бы в одном селе был детсад, сейчас у всех транспорт, то можно было бы с Мин-Булака и Сары-Добо детей отвозить. Сейчас есть детсад трехчасовой (в школе), но хорошего нет. Интернет провели, оптоволоконный кабель, скорость нормальная, все нормально. Только детского сада не хватает.

- А вот ФАПа, вы сказали, в Мин-Булаке нет. Получается, что, в принципе, здесь нет медицинского учреждения?

- В Арале есть, туда отвозят на прививку или в случае необходимости.

- А если срочная помощь кому-то нужна?

- Сейчас телефон же есть. Вызывают, на машине привозят.

- А это далеко отсюда – Арал?

- 2 км.

- Нормально, в принципе, не так далеко, как думала.

- Семейный врач есть в Арале, а в остальных селах ФАПы есть.

- А вы еще упомянули сельские комитеты здоровья.

- Да.

- Они где базируются?

- Они на общественных началах.

- У них есть помещение?

- В каждом селе есть комитеты, мы закрепили ФАПы. Они когда совещаются, то отдельную комнату используют, чтобы вместе работать.