Основанием для данной статьи послужила выставка «Искусство и эмансипация: О. Мануилова и ее современницы», реализованная Лабораторией СИ в мае 2015 года в Бишкеке. Обращаясь к опыту женской эмансипации в Советской Киргизии и участию художниц как гражданок и акторок этих процессов, выставка актуализировала репрезентацию женщины сквозь активистскую, общественную и политическую деятельность, как субъекта созидания, поскольку в современном визуальном пространстве она представлена в массе своей как объект эстетизации и сексуальной объективации, наряду с тенденцией все большего ее закрепощения и восприятия через призму, в первую очередь, семейных ценностей. В статье раскрываются причины обращения к работам советских художниц (О. Мануилова, Л. Ильина), проблематизируется современное положение женщины и рассматривается участие феминистских активисток в кыргызстанском гендерном дискурсе за последние три года.

Ключевым вопросом данной статьи является выражение гражданской позиции и включенности художниц, активисток советского и современного периода в политические, экономические и социальные процессы своего времени. Основанием для нее послужила выставка «Искусство и эмансипация: О. Мануилова и ее современницы», реализованная Лабораторией СИ в мае 2015 года в Мемориальном доме-музее им. О. Мануиловой в Бишкеке, Кыргызстан. Обращаясь к периоду эмансипации в советской Киргизии, выставка актуализировала восприятие женщины сквозь профессиональную и общественную деятельность, где женщина – субъект труда и созидания.

Понимая всю сложность и противоречивость процессов эмансипации в 1920-30-х годах, авторки выставки обращают внимание на изменения и достижения в отношении положения женщины, благодаря ключевым преобразованиям в советский период. Эти достижения сегодня кажутся вполне привычными, однако за ними стоит борьба за права и возможности женщин.

Наблюдая за современными происходящими процессами, можно отметить, что постепенно патриархатные ценности являют себя как базовые во взаимоотношениях людей. Это отражается как в наиболее репрезентативных формах, например, увеличение случаев насилия в семье, так и в менее явных – объективирующих образах, лишающих женщин, девушек и девочек голоса. Подобная риторика ведется не только на уровне семьи, но и на уровне государства. Например, инициируются законопроекты о запрете выезда девушкам младше 23 лет за границу без разрешения мужа, родителей или близких родственников, или кража девушки подается как «традиция умыкания невесты», которую не принято называть преступлением. Согласно обзору Кыргызской Республики в рамках выполнения Пекинской декларации и Платформы действий «Пекин + 20», в 2013 году «60 процентов браков, совершаемых в сельской местности в моноэтнических районах, совершается через умыкание невест («ала качуу»), из них 2/3 – без согласия девушки»[1]

Так И. Саморукова в книге «Гендер для чайников» пишет, что «важно то, с какой позиции создается женский образ… чтобы женщина из объекта репрезентации стала ее субъектом. Вот почему предпринимаются попытки создания альтернативной истории искусства, женского искусства, альтернативной истории культуры, базирующейся на иных принципах конструирования и женских, и мужских образов»[2].

Стратегия переписывания истории имеет эмансипирующий и подрывной потенциал, однако, большой вопрос насколько она может быть эффективна. Возможно, достаточно проблематизировать те процессы и события, которые не позволяли женщине в течение долгого времени быть включенной в создание истории и, проследив этот путь, сконцентрироваться на том месте, где мы находимся сейчас. Данный вопрос вполне актуален для авторки данного текста, поскольку, разрабатывая выставку и образовательную программу, мы обращались к определенному историческому периоду, и пришли к стратегии присвоения.

Присвоение рассматривается нами как переосмысление художественных работ прошлого, их политизация и производство новой актуальной интерпретации. Слово «политизация» здесь имеет вполне конкретное и практическое значение:

• пересмотр процессов и идей того периода, в который были созданы представленные работы;

• прослеживание ангажированности или не ангажированности авторок/ов в рассматриваемых вопросах;

• отображение трансформации темы в публичном и властном поле в течение времени, и через введение работ художниц в исторический и современный контекст – инициирование дискуссии на актуальные темы.

В данном случае присвоение художественных работ – это их пересмотр сквозь призму феминизма; проблематизация патриархата как доминирующего дискурса; актуализация репрезентации женщины сквозь активистскую, общественную и политическую деятельность, как субъекта, через обращение к опыту эмансипации в Советской Киргизии и участия в нем художниц. «Феминистское искусство – это политическая позиция, набор идей о будущем мира, который включает сведения об истории женщин и нашей борьбе за признание женщин как класса. Оно также развивает новые формы существования искусства и новое значение понятия зрителя», – пишет Люси Липпард в своей работе «Спарринг-обмен: Вклад феминизма в искусство 1970-х гг.»

В экспозиции выставки представлены не только художественные работы О. Мануиловой и Л. Ильиной, но также сополагается архивный, газетный и фотоматериал, чтобы показать контекст 1920-1970-х годов, отразить его проблематичность и отобразить жизнь современниц художниц.

Интенция говорить посредством архивного материала и художественных работ значимых художниц советского периода определена необходимостью создавать альтернативные доминирующему дискурсу идеи, взгляды и пространства для дискуссии через исторический опыт. Обращение к архивным материалам дает возможность аудитории не смотреть на события через интерпретацию, а самим создавать суждение.

Работы художниц определили основной фокус выставки – труд, т.е. материал, которым мы располагали, задал именно этот ракурс. И, несмотря на неоднозначность процессов эмансипации, и причин включения советских женщин в трудовую и общественную деятельность[3] эта одна из оптик, которая может помочь остановить регресс в понимании и отношении к женщине.

Довольно интересны ранние эскизы 1920-1930-х годов Ольги Мануиловой, в которых можно прочитать авангардную стилистику по форме, а по содержанию идеи прихода новой власти, принесшей с собой иной миропорядок и новые практики эмансипированной жизнедеятельности – создание образов независимой, раскрепощенной работницы.

На заре советской власти Ольга Мануилова была командирована Наркомпросом в Ташкент и с энтузиазмом включалась в работу с широкими массами. «Для А.А. Мануилова и меня вопроса принимать или не принимать революцию не было. В первые же месяцы после Октября мы стали работать по заданиям Советской власти»[4]. 1 мая 1920 года Мануилова прибыла в город Ташкент и сразу же была мобилизована на работы по изготовлению плакатов на тему борьбы с басмачеством, интервентами, раскрепощения и свободы женщины. «И вот на углах ташкентских улиц, в учреждениях запестрел огромный плакат. Снабжен был стихами на узбекском языке. Плакат на тему освобождения женщин Востока, ставшего возможным только с победой великой революции»[5].

В дальнейшем она продолжает активно работать с темой женщины как работницы, деятельницы культуры, активистки. Однако, эта тема проговаривается в ее работах не так остро и следует трансформациям в официальной риторике[6].

В отличие от Ольги Мануиловой Лидия Ильина застала приход власти Советов в детском возрасте, поэтому как художница она нам известна только с конца 1930-х годов. Ильина также работала с образами женщины на темы близкие ее контексту – молодые девушки в общественной деятельности, студентки, женщины во власти, работницы в сельской местности.

Говоря об известных нам работах Лидии Ильиной, можно отметить, что они говорили о теме женщины скорее некритично, а встраивались в логику властного языка, которая в работах художницы не ставилась под сомнение. Одна из серии гравюр, за которую Ильина получила Государственную премию СССР в 1971 году, именовалась «Материнство» (1967 г.).

Мы не можем знать позицию представленных художниц по вопросам действительного равенства и их критичности по отношению к политике власти, но исходя из известных работ, можем предположить, что они не были ангажированы в этом вопросе. В целом их труды следовали за задаваемое властью направлением, которая рассматривала искусство как важный инструмент в построении нового общества[7]. Следование за этой линией, вполне возможно, было связано с тем, что связка художницы, гражданки, активистки была сильна и важна для художниц, но и, вполне возможно, ввиду удобства такой позиции.

Для нас сегодня не важно, каких взглядов придерживались О. Мануилова и Л. Ильина. Важно то, что они были яркими представительницами профессиональной и общественной деятельности и их работы могут сегодня служить основанием для дискуссии на темы актуальные для нас – эмансипация, субъектность женщины, равенство независимо от гендерной идентичности и множество тем, значимых для каждой/го читательницы/ля. «Если цель искусства – сломать считающиеся традиционными и естественными представления о женщинах, оно должно вынести на свет как социальную конструкцию женского, так и психоаналитическое конструирование различия полов. Наконец, теоретический подход предполагает отказ от господствующего понимания искусства как личного самовыражения и помещает искусство в континуум, связующий социальное с политическим, отводя художнице место производителя в этой новой ситуации…»[8].

Если говорить о современных художественных практиках, то, несмотря на возрастающую консервативную риторику за последние годы, публичной феминисткой рефлексии со стороны кыргызстанских художниц, работающих критично с образами женщины, проблематизирующих ее положение и поднимающих дискуссии посредством художественных работ, практически нет. Скорее вопрос положения женщины и ее репрезентации открыто поднимается различными феминистскими и активистскими инициативами Бишкека.

Появление феминистского зина Weird Sisters в 2014 году – инициатива, участницами которого являются как активистки, так и представительницы культурного поля. В своих выпусках они поднимают актуальные, часто замалчиваемые и невидимые вопросы неравенства.

Системная работа «Бишкекской Феминистической Инициативы SQ», которая разрослась и вышла за рамки одного коллектива[10]. На сегодня активистская организация носит название «Бишкекские Феминистские Инициативы» (БФИ). Объединение ведет деятельность закрытого, полуоткрытого и публичного характера. В середине ноября 2014 года БФИ инициировали кампанию «16 дней – 16 трафаретов», в которой к активисткам Кыргызстана присоединились российские художницы-феминистки Виктория Ломаско и Надя Плунгян вместе с участницами «региональной встречи феминистской солидарности активисток Центральной Азии, Кавказа и Восточной Европы» проходившей в этот период в Бишкеке.

Совместно с активистками и художницами из Кыргызстана, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана, Армении, Грузии, Украины, России и Венгрии была создана серия трафаретов «16 дней против насилия в отношении женщин»[11]. В деятельности активисток, на мой взгляд, присутствует некоторая необходимость осмысления тех форматов и способов коммуникации с которыми они работают.

Вышеобозначенные мероприятия имели открытую феминистскую повестку и включали создание визуального материала. Они рассматриваются нами как способы интервенции, когда на стыке активизма и художественных практик формируется феминистское высказывание, в котором не разделяются идентичности (гражданки, активистки, феминистки, художницы и др.)[12]

Выставка «Искусство и эмансипация: О. Мануилова и ее современницы» один из подобных голосов, создающих альтернативный нарратив доминирующему дискурсу об образе и положении женщины в обществе, ее репрезентации в публичном пространстве, в сфере частного и личного. Это стратегия формирования и избрания своего прошлого, с которым важно выстраивать связи, а не обращение к тем событиям и явлениям, к которым аппелирует доминирующий дискурс в виду его интереса к прошлому и вписыванию людей в понятные им общности. (Например, обращение к досоветской истории, этнической идентичности и ее атрибутах-символах – введение празднования Дня калпака).

Феминизм – это оптика, которая помогает включить критический аппарат относительно не только вопросов гендера, равенства прав и возможностей между полами, но и касательного всех форм угнетения и дискриминации. Индивид в обществе не существует только как мужчина или женщина, рабочий или работодатель. Она/он есть пересечение категорий пола, возраста, класса, сексуальности, трудоспособности, гражданского статуса и так далее, т.е. это одновременное существование в ряде идентичностей. Именно поэтому невозможно бороться за права женщин, не поднимая вопросы прав ЛГБТКИ, ЛОВЗ, внутренних и внешних экономических мигранток/ов, прав и возможностей разных групп, поскольку в нынешней структуре общества каждая/ый из нас в тот или иной момент оказывается в ситуации меньшинства. И дело здесь не в желании вписаться в существующие иерархии или поменяться местами с тем, кто в позиции власти, а как-раз-таки задать вопросы этой структуре, поставить ее под сомнение и пытаться конструировать на разных уровнях иные формы взаимоотношений.

Производство смыслов, в рамках художественной деятельности, несет в себе важную задачу – выражение своей позиции как работницы/ка культуры и гражданки/на, имеющей возможность инициировать дискуссию или включится в уже имеющуюся. Авторкой данного текста искусство рассматривается как пространство эмансипации, образования, воображения и создания лакун для появления острых вопросов касательного общественного устройства, как в наших умах, так и в умах тех, с кем мы взаимодействуем.

[1] Обзор Кыргызской Республики в рамках выполнения Пекинской декларации и Платформы действий «Пекин + 20», 2014.

[2] Саморукова И. Репрезентации: образы мужчин и женщин в культуре // Гендер для чайников, Под. ред. Н.И.Алексеевой – М., 2006.

[3] Говоря о коренных преобразованиях и эмансипации, нужно понимать, что раннесоветский модернизационный проект предполагал скорейшее включение женщин в трудовую и социально-политическую жизнь, в том числе и потому, что в условиях массовой индустриализации и коллективизации, необходимо было увеличение количества рабочих рук.

[4] Мануилова О.М. Страницы воспоминаний. Ф., 1980 г. С. 31.

[5] Шамшиев Т. Люди искусства, интервью с О. М. Мануиловой Газета Советская Культура. № 8 (4808). 24 января 1975 г.

[6] Период бурного воображения по перестройке общества и быта уже в 1930-х годах начинает сворачиваться и развиваться не таким радикальным образом, происходит так называемый «традиционалистский» откат, когда запал по полной реорганизации общества плавно переходит во встраивание социалистической риторики и ее уклада в уже имеющиеся привычные структуры.

[7] Подобную тенденцию можно проследить и обращаясь к опыту других работниц/ков искусства, художественных объединений того периода. В это время роста бурного воображения по перестройке общества и быта (1920-е гг.) появляется распространенный лозунг «искусство в массы». Активно развивается искусство плаката, художницы/ки участвуют в оформлении празднеств, агитпоездов, появляются различные объединения художников, рассматривающих свою деятельность без отрыва от процессов, происходящих в обществе и политике.

[8] Барри Д., Флиттерман-Льюис С. Текстуальные стратегии: политика художественного производства // Гендерная теория и искусство. Антология: 1970-2000 / Пер. с англ.; Под ред. Л.М.Бредихиной, К. Дипуэлл. — М., 2005.

[9] Организаторки: А.Ниязова, Г. Ибраева, А. Молдошева, А. Бектурова, М. Суяркулова, при поддержке Азиатского Банка Развития

[10] Феминистская активиствисткая общинная организация, работающая с 2011 года.

[11] Встреча#1: зин региональной встречи феминистской солидарности активист_ок Центральной Азии, Кавказа и Восточной Европы, 2014.

[12] В целом в Кыргызстане работает множество организаций по защите прав женщин и продвижению гендерного равенства, начиная с провозглашения независимости. Важным событием в поднятии этих вопросов стал 1995 год, когда в Пекине на четвертой конференции по положению женщин были приняты Пекинская Декларация и Платформа действий. Данная Платформа действий стала основным документом, опираясь на который суверенный Кыргызстан разрабатывать стратегию по улучшению положения женщин.

[13] Было проведено две публичные лекции: «Искусство и женская эмансипация в Советской Киргизии» О. Капишникова (о локальном процессе эмансипации и участия в нем художниц). «Искусство / Феминизм / Социальный порядок» – Д. Ухина (история о Второй волне феминизма и феминистских художественных практиках и теориях в тот период).