Одним из объектов представляющим интерес для исследования является памятник Айкөл Манас на площади Ала-Тоо. В целом, неудивительно, что именно этот памятник стоит именно на этом месте. Площадь Ала-Тоо это главная площадь Бишкека, главная площадь страны. Будучи еще советским проектом она являлась идеологией развернутой в физическом пространстве. Музей имени Ленина, памятник Ленину. Это пространство манифестирует доминирующую идеологию. После обретения независимости Кыргызстану, равно как и другим странам бывшего СССР, достается в наследие его монументальная архитектура.

Перед руководством нового независимого государства встает вопрос в определении новой идеологии, заново описавшей бы свое прошлое и будущее очерчивая при этом новую идентичность. Эти поиски предмет отдельного большого разговора. Нас же здесь интересует что одним из проявлений этого процесса является установка памятника Эркиндик (рус. Свобода) авторства Т. Садыкова вместо памятника Ленину в 2004 году. Памятник представлял собой женщину с крыльями, сидящую на шаре и возносящую над головой түндүк (вершина юрты). Это действие логично – новая политическая сила совершает апроприацию идеологического пространства. С этого момента этот символ новой идеологии вписан в повседневность горожан и туристов. Памятник, уже вбирая в себя часть национальной символики, тем не менее является сдержанным высказыванием. Что также закономерно для по литики Акаева, комбинирующей идеи советской интеллигенции и традиционализма согласно исследованию идеологии в Кыргызстане (Асель Мурзакулова, Джон Шоберлин, 2009). Но в 2011-м году памятник Эркиндик демонтируют (Kloop, 2011), чтобы поставить на его место Айкөл Манас. Эту смену нельзя было назвать однозначной еще тогда — к примеру, голосование «за» и «против» демонтажа памятника на Радио Азаттык показало равенство сторон (Радио Азаттык, 2011). Важным будет заметить, что это происходило спустя только год после событий 2010-го. А первая атака на памятник случилась через месяц после революции (24.kg, 2010). В 2011-м пространство публичной политики все еще пребывало в турбулентности. У многих акторов была возможность заявлять свои интересы в общественном поле, пытаясь давить на политическую власть. Хотя, помещение этих процессов в более широкий контекст исследования идеологии в Кыргызстане, произведенным Асель Мурзакуловой и Джоном Шоберлином, характеризует их как демократический процесс в формировании политического дискурса (2009). То есть поле производства политик, смыслов и символов децентрализовано и включает в себя много акторов помимо государства, причем государство не может быть обозначено как доминирующее. Также в данном исследовании, производится сравнительный анализ, который утверждает подобное распределение сил в формировании национальной идеологии уникальным для центрально-азиатского региона. Так как в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане и в меньшей мере в Казахстане, идеология является прерогативой государства и главном образом исходит от института президентства.

Казалось бы, такой демократический процесс должен вселять веру в общество, в котором мы с вами живем. Но простого наличия признака эгалитарности публичной политики недостаточно, чтобы однозначно утверждать ее демократичность. Поэтому двигаясь дальше простой попытки охарактеризовать процесс, мы направляемся в сторону анализа риторики сил, задействованных в этом процессе. И риторика эта традиционалистская, националистическая и, естественно, имплицитно-патриархальная. Я приведу в пример лишь пару фраз из интервью с активистами ОО «Кыргыз Эл»:

«Мы часто киваем в сторону других стран и народов, вспоминаем Чингисхана и Ататюрка, но почему бы кыргызам не обратиться к своим истокам и истории, почему бы не сделать примером для подражания своих героев? У нас есть Манас, Дуйшенкул Шопоков, Чолпонбай Тулебердиев, жертвы 7 апреля 2010 года, солдаты, погибшие во время Баткенских событий в 1999-2000 годах». (Knews, 2011). «По кыргызским традициям и обычаям, женщина держит тундук только в двух случаях — когда в роду умерли или убиты все мужчины, либо когда все мужчины на войне, но даже в таком случае түндүк держали маленькие мальчики» (Knews, 2011).

Обратите внимание на отсутствие женщин в перечислении известных личностей или на полное игнорирование того, что в стране живут не только кыргызы. При обращении ко второй фразе мы сталкиваемся с более сложной метафизикой. Обращение к традициям и обычаям, которое ничем другим кроме как производством мифологем не является. То есть мы наблюдаем концептуализацию простого стечения обстоятельств или консервацию общественного устройства в определенное эзотерическое знание и суеверия высшего порядка. Это довольно типичный прием для традиционалистской логики. Специфика этого случая также ярко проявляет мизогинию имплицитно присутствующую в консервативной идеологии. Женский образ в консервативной парадигме является субститутом морально-нравственных устоев, что ведет к агрессивному подавлению любых девиаций. Поэтому женщина часто становится олицетворением либо гордости, либо стыда нации. Именно поэтому нацпаты так озабочены поведением соплеменниц за границей. Именно поэтому женщина, держащая түндүк, также не дает покоя борцам за «кыргызскую нацию».

Что же мы имеем в итоге? Можно ли наличие демократического процесса считать прогрессивным, если оно приводит к доминированию консерватизма? Можно снова сослаться на известный всем врожденный порок представительной демократии — власть большинства. Но противящихся демонтажу Эркиндик было не меньше, чем оппонентов.

По этому поводу стоит сделать наверное два замечания: у активистов, лоббировавших установку памятника Айкөл Манас, было больше влияния на государственную власть, так как они, по своим же признаниям, работали над этим проектом немало времени (Knews, 2011). И влияние их также может быть связано с их привилегированным положением – опять по собственным признаниям – члены движения в основном представители коммерческого сектора (Knews, 2011). Второе замечание – сторонники сохранения Эркиндик возможно недостаточно сделали, либо, не могли сделать всего необходимого для борьбы. Это снова убеждает в том, что даже при обладании процессом демократическими признаками, встроенность его в политическую борьбу лишает его инклюзивного потенциала и проявляет черты базиса – ожесточенную борьбу при неравных силах.

Asel Murzakulova, Johm Shoeberlein (2009). The Invention of Legitimacy: Struggles in Kyrgyzstan to Craft an Effective Nation-State ideology. Europe-Asia Studies, Vol. 61, No 7, Politics of the Spectacular: Symbolism and Power in Central Asia, p. 1229-1248

Статуя «Эркиндик» демонтирована с площади «Ала-Тоо». (29 июля, 2011). Информационные данные из https://kloop.kg/blog/2011/07/29/statuya-erkindik-demontirovana-s-ploshhadi-ala-too/

Нужно ли вместо статуи Эркиндик ставить памятник Манасу? (26 июля, 2011). Информационные данные из https://rus.azattyk.org/a/28293773.html

В столице Кыргызстана предпринята попытка снести памятник Эркиндик на площади Ала-Тоо. (15 мая, 2010). Информационные данные из https://24.kg/archive/ru/bishkek24/74127-v-stolice-kyrgyzstana-predprinyata-popytka-snesti.html/

Активисты: «Пускай со статуи «Эркиндик» спилят тундук, и тогда ставят ее куда властям угодно». (3 августа, 2011). Информационные данные из http://knews.kg/2011/08/aktivistyi-puskay-so-statui-erkindik-spilyat-tunduk-i-togda-stavyat-ee-kuda-vlastyam-ugodno